Ситуация патовая и требует экстренного вмешательства

Зайцев Кирилл
Заместитель директора по коммерции и логистике МНПК "БИОТИКИ"

Отсюда первое удорожание. Хотел бы напомнить об одной из активно обсуждаемых инициатив фармотрасли: лекарства стоимостью до 50 руб. должны получать свои коды бесплатно или, по крайней мере, с определенной скидкой.

Второе удорожание — это значительное изменение курса валют. Курс доллара и евро с марта месяца взлетел на 25%. А от него зависит любое фармацевтическое предприятие — даже в таких элементарных вопросах, как стандартные образцы и химические реактивы.

Сейчас идет огромное увеличение издержек, но согласно новым правилам ценообразования нам нельзя скорректировать цены, чтобы не «уйти в минус». Неизвестно и то, сможем ли мы получить на 2021 г. для наших лекарственных препаратов хотя бы цены года 2020-го (ведь при перерегистрации по действующим правилам учитывается прошлогодняя цена).

А вот курс валют навряд ли собирается вернуться к прошлому году. Не планируется отменять и "налог на маркировку". Все эти факторы особенно актуальны для дешевых препаратов, которые уже сегодня на грани маржинальности.

Увы, доступные по цене лекарства рискуют быть "вымытыми" из обращения. Что ж, в таком случае их заменят более дорогие средства из того же Перечня ЖНВЛП (или находящиеся вне этого списка).

Перечень жизненно важных препаратов необходим — в этом не может быть сомнений, как и в том, что нужно контролировать цены. Но контролировать не означает уничтожать лекарства! А сегодня получается, что их "умножают на ноль". Что же будет в итоге?

Итог рискует быть неутешительным: многие пациенты не смогут позволить себе... лечение. Просто потому, что препаратов не будет. А в качестве альтернативы останутся наименования дороже не на 5–10%, а на порядок или даже два. Все идет к этому.

Следующая проблема — собственно работа системы маркировки. Мы как производители "загрузили" в нее сведения о маркированных препаратах. Наша задача выполнена.

А дальше пробуксовывает электроника: количество ошибок со стороны самой системы МДЛП и «Честного знака» просто баснословное. Дистрибуторы не видят отправленные нами документы или, в лучшем случае, видят их отдельные фрагменты. Даже в оптовом звене множество проблем.

С аптеками еще сложнее. Часть аптечных организаций в принципе не может принять маркированные препараты. У кого–то получается осуществить приемку, но только для половины доставленных лекарств. Вот такой результат сбоев в системе.

Ситуация патовая. Когда закончатся запасы немаркированных лекарственных средств, мы получим дефектуру в аптеках. При этом склады фармацевтических компаний будут завалены лекарствами, ведь производства работают в штатном режиме. Если регулятор не вмешается в ситуацию, исчезнет целый ряд наименований жизненно важных препаратов — либо на время, либо навсегда.

Июль, август и сентябрь показали: к внедрению маркировки система была не готова. А ведь в течение года в нашей стране реализуется шесть миллиардов упаковок лекарств! С такими объемами МДЛП не справляется. И до тех пор, пока система не «выстроится», будут серьезные проблемы. В первую очередь, у населения, потому что лекарства подорожают. Помимо издержек производителей, значительно выросли расходы аптек на взаимодействие с маркировкой. А некоммерческих унитарных аптечных предприятий остались единицы.

Вырастут и аптечные наценки, и отпускные цены производителей на препараты вне перечня ЖНВЛП...

Маркировочные линии очень дороги. И нанесение кода — ежедневный дорогостоящий процесс. Те самые 60 коп., контроль печати, аппарат, который наносит код и т.д. Дополнительные издержки для лекарства стоимостью 20 руб. составляют более одного рубля. Все эти расходы ложатся на производителя ЖНВЛП, который, однако же, не может изменить цену.

Маркировка для лекарств ценой до 50 руб. должна быть безвозмездной. Хочется верить, что это предложение фармотрасли будет услышано как можно скорее. А пока мы за все платим. И продолжаем платить.

Вспомните, как было с левомицетином: препарат стоил 10–20 руб., потом пропал и... вернулся уже с новой ценой 80–100 руб. Не думаю, что покупатель-пациент обрадовался такому подорожанию.

Повторюсь, сегодняшняя ситуация — действительно катастрофическая. Мы пытаемся держать цены на копеечные препараты, а выигрывают только дорогие. И, к тому же, страдает пациент (хотя именно заботой о нем были обусловлены новые правила ценообразования). Лекарства заменяются БАД, аналогами, чем угодно.

Что касается стратегического развития, т.е. «Фармы-2030»: в ближайшее время нужно поднять огромный пласт — выстроить и переоснастить заводы по производству фармацевтических субстанций.

Пандемия текущего года показала очень важную вещь. Страны, зависящие от сырья из Индии и Китая, оказались в таком положении, что их вся лекарственная промышленность могла "посыпаться". Ведь поставки АФИ прекращались на достаточно продолжительное время... Вывод однозначен: фармацевтическая безопасность возможна только при производстве большого количества собственных субстанций для нужд собственной лекарственной промышленности.

Конечно, важно и направление экспорта. Но прежде всего нужно обеспечить свои потребности. Наша промышленность, к сожалению, зависима от зарубежных фармсубстанций. И даже стандартные образцы прибывают из Европы и Америки. При перебоях с поставками, при их приостановке этот факт очень осложняет работу производства. Мы надеемся, что ситуация изменится и будет создан банк российских стандартов. Тогда лекарственная промышленность сможет не зависеть от долго ожидаемых зарубежных поставок.

Собственные стандартные образцы и реактивы также должны быть среди главных направлений "Фармы–2030". Следующий шаг — создание инновационных молекул. Конечно, дженериковый рынок на определенном этапе необходим: он дает возможность решить задачу обеспечения лекарствами. Но важно, чтобы наша фармацевтическая промышленность не останавливалась в своем развитии и могла вернуться на мировой уровень. Для этого нужно производить уникальные лекарственные препараты, которые были бы интересны всему миру, а не продавать дженерические молекулы по более низкой цене. Чтобы экспорт был настоящим экспортом высокого класса.

А еще хотелось бы, чтобы фармацевтическое законодательство разных стран было все же гармонизировано. И российскому предприятию не приходилось бы подтверждать за рубежом соответствие стандарту GMP. Сейчас выручает... немецкий GMP–сертификат. Он дает возможность проходить инспектирование в других странах по упрощенной процедуре. Но сам факт непризнания документов (и, как следствие, дублирования проверочных мероприятий) уже говорит о неверном подходе.

Наш GMP должен признаваться, и это задача наших регуляторных органов. Документ должен быть универсальным, для всего мира. Ведь наше инспектирование — значительно серьезнее, чем многие иностранные.