Более того, сам процесс маркировки упаковок далеко не везде автоматизирован. Зачастую речь идет о так называемой "ручной" маркировке, когда часть операций выполняется человеком. Это не требует значительных затрат на закупку соответствующего оборудования, его интеграцию в производственные линии и т.д.

Приведу несколько цифр. С февраля 2017 г., когда был дан старт пилотному проекту, по январь 2018 г. было промаркировано 7,7 млн упаковок лекарственных препаратов. В России за этот период времени было выпущено в обращение порядка 6,7 млрд упаковок лекарственных препаратов.

Таким образом, было промаркировано... порядка 0,1% от общего годового объема рынка. Это слишком незначительная величина, чтобы говорить о каком-то эффекте. Но участники пилотных проектов действительно отметили: даже в таком режиме система маркировки помогла им выявить недобросовестных поставщиков своей продукции.

Задачей "пилота" было протестировать возможные варианты внедрения системы маркировки и саму работу этой системы и предупредить возникновение возможных ошибок. В целом, задача была решена.

Для всеобщего перехода на маркировку сроки установлены довольно жесткие. Даже в условиях неограниченного бюджета организовать внедрение системы будет весьма непросто. Непросто именно с организационной точки зрения.

С наиболее серьезными организационными проблемами могут столкнуться компании, которые производят сразу несколько различных форм лекарственного препарата (таблетки, ампулы, порошки, сиропы и т.д.). Для каждой формы нужна своя производственная линия. В нашей стране есть фармпредприятия, где работают 7–9 производственных линий.

Задержка поставки оборудования или тестирования ПО может привести к срыву сроков внедрения на всех остальных линиях. Так что в теории сроки выглядят достаточными, но на практике может возникнуть масса проблем.

Суммарные затраты для большинства фармкомпаний в принципе вполне посильны, но надо понимать: в любом случае это — расходы, которые приходится бюджетировать в экстренном порядке. И в итоге отдельным компаниям придется столкнуться с корректировкой программ развития или уменьшать размер социальных гарантий для работников, сокращать размер дивидендов или «просто» увеличивать величину кредитной нагрузки.

Но наибольшие риски для конкретных производителей — это все же риски срыва сроков внедрения системы маркировки и, соответственно, невозможность продажи своей продукции после завершения этапа внедрения. Что для некоторых компаний может означать фактическое закрытие.

Здесь хотелось бы предостеречь представителей фармацевтического бизнеса. Многие надеются, что переход на систему маркировки отменят или сроки опять продлят. Особо надеяться на это не стоит. Позиция государства сформулирована довольно четко и ясно, так что, чтобы избежать возможных проблем в будущем, стоит отнестись к маркировке со всей серьезностью.

Тем не менее мы не прогнозируем массового закрытия предприятий. Абсолютное большинство компаний либо понимают необходимость внедрения маркировки, либо смирились с необходимостью дополнительных затрат. Производители, разумеется, будут стремиться их компенсировать — за счет повышения стоимости лекарственных препаратов.

Если не брать в расчет криптозащиту, то суммарный размер расходов на полное оснащение всех участников системы производства и товародвижения лекарственных препаратов не превышает 2,5–4% от общего объема российского фармацевтического рынка. Соответственно, можно прогнозировать рост цен на препарат в пределах этих значений.

Учитывая, что по итогам прошлого года инфляция на лекарственные препараты составила всего порядка 1,3%, величины весьма ощутимые. Но процесс все-таки пролонгирован во времени и рост цен не будет одномоментным. Скорее всего, для пациента он пройдет относительно безболезненно.

Продукция из Перечня ЖНВЛП вообще «просто так» подорожать не может — государство за этим внимательно следит. Более того, сейчас ФАС России предпринимает ряд шагов по анализу цен на одни и те же препараты в России и других странах. В рамках этой деятельности ряд компаний получил предписания о необходимости снижения цен.

Об обязательном внедрении криптографической защиты пока говорить рано. Была озвучена соответствующая инициатива. Но конкретные подзаконные акты, регулирующие вопрос маркировки, еще не приняты. Откровенно говоря, в рамках инициативы по криптографической защите не понятны два момента.

Первый — почему об этом заговорили тогда, когда часть производителей уже начала процесс активной работы по внедрению маркировки: заключение контрактов, закупку оборудования, в некоторых случаях — даже его установку.

Получается, процесс нужно приостанавливать, заново обсуждать условия поставки и т.д., полностью перекраивать график внедрения, а ведь это промышленные предприятия. Организационно очень сложная задача.

Второй — цена оборудования и его обслуживания объективно вырастет. В итоге производитель не только несет дополнительные финансовые затраты, которые неизбежно понесет потом и пациент, — начинает "плыть" весь график внедрения системы.

Рядовому потребителю маркировка не даст практически ничего. Никакой защитой от фальсификата она являться не может, потому что фальсификат и сейчас реализуется нелегально, на страх и риск соответствующих продавцов. Например, фальсификат не имеет сопроводительных документов, либо они также фальсифицируются. Понятно, что в условиях маркировки этот товар не будет проводиться через кассу официально, только и всего. Безусловно, случаи фальсификации лекарственных препаратов периодически выявляются, что характерно для любого потребительского рынка. Но реальность такова, что в нашей стране доля фальсификата очень невелика. Согласно официальной статистике Росздравнадзора, она не превышает 0,02% от общего количества серий, которые поступают на рынок.

Такими цифрами могут похвастаться очень немногие страны мира. В нашей стране сформированы такие требования к обращению лекарственных средств (требования к сопроводительным документам для каждой партии и серии), при которых проникновение на рынок фальсификата в значительных объемах попросту невозможно.

Кроме того, с 2015 г. у нас предусмотрена уголовная ответственность за производство и сбыт фальсифицированных лекарств, также предусмотрены и значительные штрафы.

Все это в совокупности делает подобную деятельность не слишком привлекательной для злоумышленника.

Но при этом хотелось бы отметить, что есть целый пласт потребителей, которые сознательно приобретают фальсификат и контрафакт. В Интернете есть масса предложений о приобретении дешевых аналогов ряда препаратов (чаще всего речь идет о препаратах для стимулирования потенции). Разумеется, подобные интернет–ресурсы работают нелегально и предлагают заведомо фальсифицированную продукцию, которая к тому же не проходила обязательных контрольных процедур перед допуском в обращение.

Система маркировки создается в интересах производителей, и действительно ее внедрение имеет серьезное значение для функционирования рынка. Как с точки зрения формирования прозрачных механизмов дистрибуции товара, так и в отношении вопросов отзыва или приостановки обращения тех или иных препаратов. Нельзя сказать, что система не нужна, — просто это не потребительская история.

Алтайская Екатерина

Cпецмероприятия