Государство и фарма: монолог или взаимодействие?

Скорее всего, читатель догадался, что речь идет не о России. Власти нашей страны не привыкли воспринимать глас фармпромышленной общественности как значимый в построении системы здравоохранения. Значимый – потому что голос отрасли во многих случаях считается совещательным. Мнение специалиста никак – или почти никак – не влияет на решение законодателя. И в отечественном сознании (включая сознание представителя власти) – общество и государство находятся в оппозиции. Их интересы считаются противоположными по умолчанию – хотя действительность часто подтверждает их совпадение. Системы – потому что специалисты действуют поодиночке. Здравоохранения? В качестве одного из аргументов государственные власти приводят следующее: здоровье населения и прибыль – вещи разные. Те, кто создает лекарства и реализует их, – представители бизнеса. Или вообще работники торговли. Поэтому все их предложения и замечания – в т.ч. касающиеся законотворческой деятельности – вызваны экономическими интересами. Бизнес борется за прибыль – и только за нее. И если законодатель принимает в расчет его мнение, он навредит и себе, и пациенту.

В результате у одного и того же взаимодействия «законодатель – специалист» (за которым с огромным вниманием наблюдают обычные граждане) есть несколько альтернативных вариантов описания.

По версии законодателя, государство находится на стороне пациента. Власть заявляет, что заботится о здоровье и благополучии каждого живущего в стране – и оказывает помощь каждому нуждающемуся в ней гражданину. На противоположной стороне баррикад – фарминдустрия. Она – всего лишь бизнес, который борется с государством за самое важное – прибыль. Несмотря на давление фармпрома, законодатель всеми силами отстаивает интересы своих граждан.

С точки зрения пациента, расстановка сил совершенно иная. Ежедневно каждый из нас ведет неравный бой с отечественным «здравоохранением». Вновь и вновь гражданин вынужден отступать – и полностью принимать условия победителя. Где-то на горизонте видно тех, кто мог бы защитить человека – и отстоять его право на качественную медицинскую помощь и доступные лекарства. Но зачастую те, кто призван представлять интересы пациента, в реальности оберегают государство от его же собственных граждан. Имеет ли смысл обращение к таким «защитникам»? Так создается ощущение, что в законодательной реальности ничего нельзя изменить…

Подобная позиция встречается и среди… участников фармсообщества (включая членов профессиональных ассоциаций). Ничего сделать нельзя, думают они. В игре с законодателем обязаны соблюдать правила все, кроме него. Возможно ли выиграть при такой расстановке сил?

Тем не менее, даже в таком положении дел можно увидеть основу будущей победы. Ну и что, что законодатель самостоятельно устанавливает правила – и, на первый взгляд, никто не в силах заставить его прислушаться? Играет он тоже в одиночку – и выигрывает лишь потому, что остальные участники фармрынка не стремятся (или по какой-то причине не могут) объединить свои усилия. В результате права врача отстаивает организация медицинская, аптеки – аптечная, пациента – пациентская… Список можно продолжать – но есть ли необходимость? Фармацевтические ассоциации пытаются обратиться к врачебным, пациентские – к индустриальным. Медицинские организации не признают друг друга, фармпром не может найти «общие темы» с фармрозницей. При прочих «равных» условиях выигрывает законодатель. Он может заявить, что пошел на компромисс – и во многом уступил мед- и фармсообществу. Из множества мнений всегда можно выбрать то, которое не противоречит Вашим интересам. А значит, с ним вполне можно согласиться – и представить свое согласие как готовность идти на уступки.

Кто-то возразит: а так ли важен диалог государства и специалистов? Законодатель не мешает врачу и производителю заниматься своим делом – так отчего ж медицина и фарма должны вмешиваться в дела законодателя? Он прекрасно разберется и без посторонней помощи.

Другой вопрос, что помимо формы в нормативно-правовых актах присутствует и содержание. Как правило, оно относится к компетенции не юриста, а профильного специалиста, которому и предстоит осуществлять свою деятельность в соответствии с имеющимся законодательством. Но законодательные документы разрабатывают не имеющие мед- и фармобразования представители власти. Все, что находится вне их знаний, оказывается вне закона. Если госслужащий не осведомлен о чем-либо – врач и фармацевт не вправе это осуществлять. Как быть в такой ситуации: обязать всех сотрудников Минздравсоцразвития получить высшее медицинское образование (а затем повторить аналогичную процедуру с остальными отраслевыми министерствами)? Или же просто привлечь экспертов к составлению законодательных актов?

Если статьи о фарме начнут писать фармацевты, а статьи о медицинской помощи – врачи, многие противоречия могут быть сняты. А пока профессиональные ассоциации вынуждены обращаться во все органы власти, отличные от Минздравсоцразвития. Там они находят хотя бы возможность быть услышанными…