"Фарма–2030": как будем жить

Министерство промышленности и торговли РФ создало "Стратегию развития фармацевтической промышленности РФ на период до 2030 г." (далее — "Стратегия" или "Стратегия–2030") и 4 июля опубликовало ее на веб–портале Государственной автоматизированной информационной системы "Управление". Проект уже успел вызвать немало критических замечаний, однако мы постараемся отбросить предубеждение и выделить самые значимые положения "Стратегии–2030", как говорили древние римляне, "без гнева и пристрастия".

Рассматриваемый текст, как и другие подобные документы, содержит типичные разделы, наподобие "Основных задач Стратегии", "Основных приоритетов Стратегии", "Ожидаемых результатов реализации Стратегии" и т. п. Эти разделы в значительной мере пересекаются по содержанию, вновь и вновь акцентируя внимание на ключевых мотивах документа. Мы сосредоточимся именно на этих ведущих мотивах, чтобы не шагать от раздела к разделу. Названия глав нашей статьи — это и есть основные выделенные темы Стратегии.

Изменить баланс в сторону производителей

Как говорил незабвенный Козьма Прутков, "лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту". Хирурги, например, склонны "резать, не дожидаясь перитонитов", тогда как терапевты скорее посоветуют нехирургические методы лечения. Так и Минпромторг в "Стратегии–2030" делает акцент на интересах фармпрома, "отодвигая" при этом перспективы и интересы остальных звеньев сферы лекарственного обращения, особенно фармритейла.

Авторы Стратегии считают, что в отрасли наблюдается сдвиг в сторону товаропроводящей сети, а также перекос в распределении доли прибыли в пользу аптечного звена. В этой связи в документе упоминается последовательная тенденция последних лет к консолидации аптечных сетей и формированию закупочных коалиций, что "увеличивает закупочную силу по сравнению с продающей".

Поэтому в Стратегии говорится о важности изменения баланса в сторону фармпроизводителей, что даст им возможность вкладывать дополнительные средства в разработку новых лекарственных средств, развитие отраслевых технологий, материально–технической базы исследовательских лабораторий и производств. То есть речь идет об ином, "справедливом (с точки зрения разработчиков документа, — С. Г.) распределении нормы прибыли между производителями и товаропроводящей сетью".

Предлагаемые Минпромторгом для достижения этих целей меры прописаны в общих чертах и не очень ясны, но в основном сводятся к изменению ценовой политики. В этой связи в документе изложены следующие мысли:

• торговые надбавки не могут быть единственным инструментом регулирования нормы прибыли в товаропроводящей сети;
• линейные процентные надбавки плохо справляются с задачей стимулирования продаж низкомаржинальной и габаритной фармпродукции;
• дифференцированные оптовые и розничные надбавки к ценам на препараты нижнего и среднего ценового сегмента будут стимулировать реализацию дискриминируемой при прямых процентных надбавках продукции, а также доступность лекарственных средств в местах с низкой плотностью населения;
• внедрение дополнительных критериев в «Методику расчета устанавливаемых производителями… предельных отпускных цен на лекарственные препараты, включенные в перечень ЖНВЛП с целью стимулирования локального производства".

Иными словами, предлагается более дифференцированная, более селективная для различных сегментов лекарственной отрасли и ценовых категорий, но и более сложная система регулирования торговых надбавок. Но поскольку она в Стратегии только обозначена, но не прописана, оценить степень ее реализуемости и потенциальной успешности пока проблематично.

Ограничение числа аптечных организаций

В разделе Стратегии, посвященном, в частности, влиянию конкурентного и антимонопольного регулирования на фармотрасль, имеется следующий фрагмент: "Одним из важнейших вопросов конкурентной политики в розничном сегменте… нужно считать вопрос ограничения количества аптечных организаций с целью повышения качества обслуживания при отпуске лекарственных средств, что в действительности сопряжено с угрозой жизни и здоровью населения".

Привлекает внимание заключительная фраза. Качество обслуживания (в частности, фармконсультирования) действительно может оказывать влияние на лекарственную терапию и здоровье граждан. Но когда Минпромторг настойчиво продвигал инициативу разрешить супермаркетам продавать лекарства, он действовал прямо противоположно, а именно — игнорировал аргументы представителей фармотрасли о том, что эта инициатива несет в себе угрозу здоровью граждан.

В этой связи интересен, например, следующий пассаж: «Увеличение количества аптек в последние десять лет, снижение цен и повышение доступности лекарственных средств для населения, на практике обернулись ровно обратной статистикой с точки зрения конкуренции. Происходит последовательная консолидация аптечных сетей, цены на все значимые виды продукции растут именно из-за конкуренции между аптечными сетями в погоне забонусами от производителей, аптеки открываются только в местах с высоким потоком потенциальных покупателей, в принпипе не решая вопросы доступности  лекарственных средств с учетом территориальных особенностей в Российсмкой Федерации".

По сути авторы стратегии уверяют, что аптек стало слишком много, выросла конкуренция, из-за чего повысились цены на лекарственную продукцию. Это достаточно спорное утверждение, несмотря на всю специфику фармотрасли. Все-таки уровень цен на лекарства определяется в первую очередь ситемой и мерами ценового регулирования, а потом уже конкуренцией, да и то по принципу "чем больше участников лекарственной розницы, тем острее соперничество между ними и тем ниже цены (а не наоборот)". 

Нужны ли ограничения

Сказанное не означает, что в приведенных фрагментах затронуты неактуальные темы. Проблема неравномерной аптечной плотности действительно существует. На отдельных столичных «пятачках» аптечные объекты сконцентрированы весьма плотно, в то время как на некоторых малонаселенных территориях их меньше, чем требуется.

Но это не проблема самих аптечных организаций, если иметь в виду коммерческий сегмент фармрозницы. Обеспечение лекарственной доступности на таких территориях — это задача регуляторов, и за ее отсутствие нельзя бросать упрек в адрес участников фармрозницы, как сетевых, так и не сетевых.

Для того чтобы выполнить эту задачу, нужно либо стимулировать компании открывать точки на территориях с низкой аптечной плотностью коммерческого сегмента, либо развертывать там государственные аптечные структуры. Предприниматель не может работать себе в убыток — это противоречит самой сути предпринимательства — поэтому не обязан открывать аптечный объект там, где его инвестиции, зачастую заемные, окупятся только через несколько десятилетий либо не окупятся никогда.

Не следует также забывать, что аптечные организации и объекты не размножаются сами по себе, их «размножает» регулятор путем выдачи лицензий. Поэтому вопросы о негативных последствиях увеличения числа аптек (если они имеются) регуляторы должны адресовать сами себе или друг другу.

Важно отметить одно обстоятельство, которое не упоминается в Стратегии. Чрезмерное увеличение аптечной плотности приводит к снижению рентабельности аптечных объектов, что с учетом большой социальной нагрузки на них является прямой дорогой к их закрытию.

В перспективе нужны не столько количественные, сколько дистанционные ограничения расстояний между ближайшими аптечными объектами. И подход здесь должен быть селективным. То есть нужны отдельные показатели для мегаполисов, для небольших городов, прочих населенных пунктов и сельской местности. Эти ограничения имеет смысл устанавливать на местном уровне.

Лекарствам не быть в супермаркетах

Еще один мотив Стратегии, касающийся фармритейла, сильно изумляет. Не своим содержанием — ибо всё в нем сказано правильно — а тем, что он исходит именно от Минпромторга, того самого ведомства, которое ранее сильно беспокоило фармотрасль своим периодическим стремлением "подарить" продовольственным сетям право продавать лекарства.

А теперь в Стратегии Минпромторга мы читаем фразу о том, что «новейшие тенденции к разрешению отпуска безрецептурных лекарственных средств в торговых сетях только усугубят описанные тренды в ущерб реальным интересам потребителей и системы здравоохранения".

Поддержка "локалки"

Также важнейшими мотивами "Стратегии–2030" являются: дальнейшее снижение зависимости локального рынка от импортируемой продукции, всемерная господдержка отечественного производителя и стимулирование лекарственного экспорта. Это последовательное продолжение проводимой уже несколько лет долгосрочной политики. В Стратегии приводится статистика Маркетингового агентства DSM Group, согласно которой прирост продаж отечественных препаратов в 2017 году был больше (7,4 % в стоимостном выражении и 4,3 % в натуральном) прироста продаж импортируемых препаратов (6,1 % в стоимостном выражении и 2,3 % в натуральном).

Понятно, что в государственном сегменте эта тенденция более выражена. Если в коммерческом сегменте (по данным того же DSM Group) доля импортируемых препаратов в стоимостном выражении упала с 76 % в 2006 г. до 71,5 % — в 2017 г., то в госпитальных закупках — с 78 % до 63 %, а в закупках в рамках программ льготного обеспечения — с 91 % до 70 % (за тот же период).

Господдержка, о которой шла речь выше, должна выражаться, по мнению авторов Стратегии, в расширении преференций при госзакупках для производителей лекарств, все стадии производства которых, в том числе синтез фармсубстанций, осуществляются в РФ и других государствах ЕЭС. В связи с этой темой можно вспомнить Постановление Правительства РФ от 30.11.2015 № 1289 "Об ограничениях и условиях допуска происходящих из иностранных государств лекарственных препаратов, включенных в перечень ЖНВЛП, для целей обеспечения закупок для обеспечения государственных и муниципальных нужд". В Стратегии отмечается, что на практике область действия этого документа ограничена 5–10 % всех объявляемых госзаказчиками торгов. В связи с этим разработчики Стратегии хотят распространить преференции на все торги.

Стимулирование экспорта

В "Стратегии–2030" обозначены по-настоящему "наполеоновские" планы по увеличению экспорта российских лекарственных препаратов и созданию совместных производств по выпуску готовой фармпродукции в развивающийся странах. Судя по приведенным в документе данным, экспорт российской фармпродукции 

подскочил в 2017 году до $ 690 млн ($ 540 млн в 2016 г.). Но говорить о положительной тенденции пока рано, поскольку в 2014 году этот показатель составлял $ 600 млн и затем уменьшился.

В "Стратегии–2030" представлены два прогноза динамики экспорта лекарственных средств. При инерционном сценарии развития отрасли (который предполагает, в частности, сильное влияние внешних факторов, включая санкции) экспорт должен увеличиться с $ 755,3 млн в 2018 г. до $ 1,720 млрд в 2030 г. При целевом сценарии, когда можно будет в полной мере реализовать намеченные меры стимулирования, — $ 860,3 млн и $ 3,8 млрд соответственно.

В целом Стратегия оставляет ощущение текста, который просто положено было написать, а не скрупулезно составленного аналитического продукта, созданного "мозговым центром" знатоков отрасли. Ее нельзя назвать "антиаптечным" документом, но несколько стрел, пущенных в сторону фармритейла, она содержит. Исчерпав (во всяком случае, пока) тему "лекарства в супермаркетах", Минпромторг на этот раз взбудоражил умы отраслевых экспертов идеей ограничения числа аптек. Стратегии предстоит еще быть утвержденной (вероятно, в исправленном виде) или отклоненной. Будем следить за развитием событий.

Текст: Самвел Григорян

Источник: https://www.katrenstyle.ru/