Нынешняя ситуация станет проверкой фармотрасли на прочность

Иванова Настасья
Директор ООО "Интер–С Групп"

Достижений много: локализация западных фармпроизводств, создание собственных крупных фармпредприятий, внедрение на предприятиях современных систем менеджмента, GMP, новых технологий, — плюс значительно выросла доля отечественных лекарств. Следует отметить и то большое внимание, которое правительство уделяет законодательному регулированию и финансированию фармацевтической отрасли. По мнению ряда экспертов, на текущий момент лекарственная безопасность России обеспечена на 80%.

Действительно, история отечественной фармы в последние годы — это история роста. Что хорошо видно на примере фармацевтического кластера Санкт–Петербурга, где за десять лет было привлечено более 300 млн. долларов частных инвестиций, открыто 20 новых фармпроизводств, а большинство уже действующих заводов получили сертификаты GMP. Мы достаточно успешно пережили и пандемию новой коронавирусной инфекции, пару лет назад вызвавшую ажиотажный спрос на лекарства (его рынок достойно выдержал), а также разработали собственные инновационные вакцины.

Данные аналитиков подтверждает Минпромторг: в ведомстве заявляют, что даже в самой кризисной ситуации запасов важнейших лекарств в стране хватит на год, а цены на них зафиксированы и потому сильно не вырастут. Представители российских фармпроизводителей отмечают, что запасов сырья для производства отечественных лекарств хватит надолго, а рынки Индии и Китая, производящие для нас до 80% всех субстанций, по–прежнему открыты. Конечно, рыночные изменения потребуют решения новых логистических задач. Но пока санкции не распространились на лекарственные препараты и изделия медицинского назначения, и с нашего рынка еще не ушел ни один зарубежный производитель. Правда, ряд фармгигантов уже остановили инвестиции в Россию (Bayer, Pfizer, Eli Lilly, последняя — включая экспорт не–ЖНВЛП), а валютная турбулентность меняет цены практически в ежедневном режиме, кроме того, налицо проблемы, связанные с логистикой поставок препаратов. Мы фиксируем резкое сокращение поставок лекарств из Европы. И сохранить прежние или близкие к прежним объемы импорта не получится. Населению следует подготовиться к дефициту оригинальных инновационных импортных препаратов, которые не имеют отечественных аналогов. По сути, современная ситуация станет проверкой нашей фармотрасли, активно развивавшейся все последние годы, на прочность.

Государство делает те шаги, которые помогут снизить ущерб от санкций. Речь идет о новых правилах расчета дефектуры лекарств, которые разрешают повысить предельные зарегистрированные цены для ЖНВЛП. А также — об уменьшении индекса отклонения объема поступления препарата в оборот с 30 до 10%, что снизит риск дефицита и позволит более оперативно реагировать на формирование дефектуры.

Еще одна интересная инициатива: возможность ввоза в Россию и выпуска в обращение зарегистрированных препаратов без выполнения требований к упаковке (речь идет о реализации в упаковках, предназначенных для обращения за границей). Уже введен запрет на вывоз из страны импортной медицинской продукции и лекарств. Планируется обязать фармпроизводителей и дистрибуторов уведомлять ведомство о приостановлении, прекращении производства или ввоза лекарств. Одновременно Генпрокуратура будет проводить регулярные проверки предприятий, касающиеся обоснованности роста цен на медикаменты.

На наш взгляд, регулятор сделает многое, чтобы не допустить глобального дефицита лекарств и резкого роста цен.

• В Госдуме уже предлагают для регулирования фармрынка и госзакупок учредить отдельную госкорпорацию. Создание госкорпорации — вопрос, требующий времени, однако уже сейчас следовало бы изменить условия проведения госпитальных закупок, сократив сроки с полугода–года до одного месяца.
• Также в текущей ситуации было бы полезно ввести процедуру ускоренной регистрации фармпрепаратов. Возможно, стоит поднять вопрос государственного финансирования закупок субстанций для лекарств массового спроса — антибиотиков, противовирусных препаратов, адреноблокаторов.

Эти меры помогут снизить негативный эффект от санкций, помогут фармрынку выжить в экстремальных условиях. Рост цен на некоторые лекарства уже достиг 40%, а при дальнейшем ослаблении рубля он неизбежно продолжится.

По пессимистическому сценарию, как наиболее вероятному сегодня, удорожание только в оптовом звене может достигнуть 40–60%. При этом дефицит медикаментов в аптеках будет усиливаться, в т.ч. из–за паники (люди пытаются купить лекарства по старым ценам и впрок). Не исключаем, что пациенты, которым прием лекарств жизненно необходим, будут готовы даже брать кредиты, чтобы приобрести запас необходимых препаратов.

Вследствие логистических и иных проблем неизбежно произойдет сокращение аптечного ассортимента — и, в первую очередь, это коснется ЖНВЛП, цены на которые зафиксированы регуляторно. При этом далеко не все отечественные препараты смогут в полной мере стать альтернативами импортных. В аптеках уже начались перебои с рядом повседневно применяемых средств для сердечников и гипертоников, пациентов с патологиями щитовидной железы (например, сейчас практически невозможно найти препарат "эутирокс" — левотироксин натрия). Тут же возникает закономерный вопрос: будет ли оштрафована аптека, если она не сможет обеспечить наличие в текущих условиях минимального ассортимента ЖНВЛП?

В целом, следует отметить, что в настоящее время все участники фармрынка работают на грани рентабельности и в этой ситуации важно не нарушать дисциплину платежей. На оптовом рынке изменяется система работы: даже по долгосрочным контрактам требуется не только предоплата, но и допстрахование ответственности. Многие фармацевтические дистрибуторы сейчас "на паузе": не все понимают, какую цену определить для того или иного препарата.

С западными производителями контракты были, как правило, рублевыми, но иностранцы сегодня не могут сконцентрировать рубли для своих нужд. А отправлять валюту напрямую в нужных объемах мы не имеем возможности. Пока все предполагаемые варианты развития событий представляются негативными...

А оптимистичный сценарий только один — ждать, когда санкции будут сняты или, по крайней мере, ослаблены.