Производителей жизненно важных препаратов загнали в угол

Зайцев Кирилл
Заместитель директора по коммерческим вопросам и логистике "МНПК "БИОТИКИ"

Денег в экономике сейчас не так много. Даже в сравнении с прошлым годом объемы средств уменьшились. Поэтому сокращение бюджетов на развитие фармпромышленности вполне понятно. Стоит посмотреть и на индекс потребительских цен: он растет в двузначных цифрах...

Дешевый сегмент лекарств тоже затронут ростом цен. И в весьма значительной мере. Причина в том, что он сильно зависит от сырья, а в области производства фармсубстанций сегодня заметны две тенденции. Первая из них — новая политика Китая.

В условиях пандемии и высокого спроса страна очень сильно подняла цены на сырье своего производства. Поскольку очень многие заводы используют китайские субстанции и не могут быстро переключиться на других производителей (это длительный процесс, а выпустить лекарство необходимо быстро) — они вынуждены покупать по новым повышенным ценам.

Второй тренд – китайская экологическая программа по оздоровлению территорий. Заключается она в том, что закрываются относительно старые заводы (в том числе по производству субстанций), которые создают большое количество выбросов в атмосферу. В связи с этим уменьшаются объемы как произведенных интермедиатов, предшественников АФИ, так и собственно фармсубстанций. Вслед за этим увеличивается спрос — и, соответственно цена.

Кроме того, Китай уже не стремится к экспорту субстанций в огромном количестве.

Он собирается завоевывать мир уже своими готовыми лекарственными формами и регистрировать их в разных странах...

Вот почему страны Европы сегодня пытаются вернуть себе заводы по производству фармсубстанций. Сейчас идет активное обсуждение строительства новых корпусов и перепрофилирования под выпуск АФИ уже действующих предприятий. Вначале все производства отправили в Китай, а теперь возвращают их на территорию Европы. Обратный процесс идет активно.

На недавних форумах мы говорили, что и в России надо этим заниматься, потому что мы не защищены. По фармсубстанциям мы находимся в огромной зависимости от Китая и Индии. А в Индии сейчас очень тяжелая ситуация, поэтому промышленность данной страны работает в основном на внутренний спрос (который огромен в связи с развитием пандемии).

Да, мы видим успехи в открытии новых производств в нашей стране, но пока это капля в море. Это значительно меньше, чем необходимое отечественным заводам количество не только АФИ, но и их предшественников — интермедиатов. Ведь начинать надо с первооснов! Однако химическая промышленность (которая и выпускает "субстанции для производства субстанций") сейчас находится в упадке, поэтому ее восстановление должно стать одним из приоритетов.

Должна создаться целая программа по производству фармсубстанций именно в России. И она должна быть государственной. Почему государственной? Потому что производить АФИ сложно и дорого, и многие крупные фармпредприятия вынуждены идти по пути открытия цехов или новых заводов, выпускающих субстанции для их собственных нужд. Все производители понимают, что завод получит конкурентное преимущество, и, что самое главное, сможет выжить и не зависеть от внешних факторов, только если он завод полного цикла. Но таких производств пока очень мало.

У нас теперь тоже есть собственные зарегистрированные субстанции для внутренних нужд, для наших основных препаратов. Несколько субстанций, которые мы стали производить уже сами. Процесс был начат еще в прошлом году, потому что качество сырья, которое мы должны были приобретать, нас не устраивало. Поэтому пришлось наладить выпуск этих АФИ самостоятельно. Мощности у нас не такие большие, но мы же понимаем, — за этим направлением — будущее.

2020 и 2021–е годы показали нам: закончились не то что «жирные годы», а те времена, когда хотя бы на 3 месяца можно было прогнозировать цены на основные компоненты, которые закупаешь. Сейчас это невозможно. Сейчас при приобретении какого–либо продукта цена будет текущей. Потому что она зависит, во-первых, от курса доллара и евро, а во-вторых, от спроса на мировом рынке.

Приведу пример. В блистерах, в которые упакованы лекарственные препараты, содержится пленка. Производят ее из смолы ПВХ. Спрос на эту смолу за минувший год вырос очень сильно. Производится она в России, но на текущий момент очень выгодно поставлять ее на экспорт, поскольку велик спрос по всему миру. И за рубежом цена ее выше, чем на внутреннем рынке. Следовательно, на территории нашей страны ценник тоже начинает расти: мы ведь находимся не в изоляции, а в системе мировой экономики.

То же самое с фольгой. Алюминиевая фольга производится в России, однако алюминий является биржевым товаром, т.е., таким, цена которого торгуется на бирже. Поэтому ценник на фольгу зависит от мирового рынка. И когда российский производитель лекарств покупает ее тоже у отечественного предприятия, счет выставляется в долларах. Да, мы платим по курсу ЦБ на день оплаты. Причем мы не уверены, что завтра эта цена не поднимется. По различным торговым наименованиям я каждый день получаю текущее предложение, а не предложение о цене, по которой нам будут готовы продать что–либо через месяц. Цену даже в этот небольшой период никто гарантировать не может.

В такой вот ситуации оказались производители лекарств — в особенности включенных в перечень ЖНВЛП.

В прошлом году мы много слышали о том, как происходит снижение завышенных цен для препаратов иностранного производства. Однако российские препараты, особенно дешевого ценового сегмента, завышенной цены не имеют. Об этом знают все — и все дискутируют о механизме, который поможет таким лекарствам не пропасть из обращения.

В конце минувшего года мы получили определенный механизм по изменению цен не только на уровень инфляции. Проанализировав работу этого механизма, становится ясно, что для возможности увеличить цену на популярный российский препарат дешевого ценового сегмента этот препарат должен... пропасть. Тогда, согласно механизму, который сейчас доступен, через три месяца мы сможем изменить цену на величину, бóльшую, чем инфляция. Если лекарства действительно долго нет в обращении, то законодательный инструмент сработает.

Но для лекарственных средств дешевого сегмента он, к сожалению, будет малоэффективен. Что произойдет после того, как такие медикаменты исчезнут?

Производители пытаются минимизировать свои издержки, ведь установленный на сегодня уровень инфляции значительно ниже, чем фактическое удорожание субстанций. АФИ поднялись в цене в среднем на 30%. Причем не только зарубежные субстанции, но и отечественные, ведь речь о мировой тенденции к увеличению спроса.

Да, мы зафиксировали цены на ЖНВЛП, но все составляющие этих лекарственных средств продолжают расти в цене. По сути, производителя загнали в угол: либо ты делаешь что-то, чтобы уменьшить свои издержки, либо препарат просто уходит из обращения. Для кого это будет лучше?

Для производителя — вряд ли. Для пациента — точно нет. Мы понимаем, что уйдут дешевые препараты, а не дорогие. И люди будут платить за лечение гораздо больше. При этом часть производителей получили возможность регистрации БАД как аналогов лекарств, но с ценами в 2–3 раза больше, чем у собственно ЛП. Производители препаратов из перечня ЖНВЛП с зарегистрированными ценами получают конкурента, продукцию которого аптеке реализовать выгоднее (поскольку на эти наименования, не относящиеся к перечню жизненно важных препаратов, наценка не нормирована).

Почему современная регуляторика разрешает подобное?

Почему глицин продается в магазине за 200 руб., когда мы его реализуем в аптеке за 35?

Сегодня это — самый большой нонсенс на нашем фармацевтическом рынке. А ведь мы, как производители ЖНВЛП, несем социальную миссию, поскольку производим лекарственные препараты по доступным ценам.

Как минимизировать издержки? Безусловно, все производители заботятся прежде всего о качестве самой таблетки. С точки зрения процессов производства важно именно это. Мы можем купить более дешевую пачку, из более дешевого картона, и напечатать надписи на ней чуть дешевле, поскольку это никак не влияет на качество препарата. Именно здесь есть возможность минимизации издержек: визитная карточка фармацевтического предприятия — не картинка на упаковке, а качество самого лекарства.

Но, к сожалению, наших усилий недостаточно. И мы видим множество случаев, когда препараты доступного ценового сегмента уходят с рынка. Знаю очень много заводов, которым стало невыгодно производить такие лекарства. Встает вопрос о выживании предприятия, а рентабельность бизнеса у отечественного фармацевтического производителя зачастую очень низкая.

Добавляют проблем и сбои в системе МДЛП. Маркировка сегодня — это бомба замедленного действия. Если раньше производитель мог, получив заявку, на следующий день отгрузить партию лекарств дистрибутору (такая необходимость часто возникает, если доставить препараты в аптеку нужно срочно), то сейчас это физически невозможно. Почему невозможно? Причина в том, что, когда мы подгружаем коды в систему маркировки и передаем поставку, количество ошибок, которые выдает программа, просто «зашкаливает». Ни одна поставка на текущий момент не проходит без какой–либо ошибки!

Техподдержка работает? Да, работает. Быстро ли решает она вопросы? К сожалению, пока ответ отрицательный. Возможно, часть проблем уже решена, но многие недоработки, к сожалению, остаются. Если какой–то препарат необходим дистрибутору, то в самом лучшем случае мы сможем его отгрузить через два дня. Почему? Потому, что внести данные в систему маркировки и исправить ошибки можно только в течение суток. Сейчас решить это почти нереально. Дистрибуторы же не смогут хранить на своих складах все те препараты, по которым произошли ошибки в электронной программе.

С 1 июля 2021 г. система МДЛП должна заработать в "полном" режиме, а это означает, что ошибок станет больше. И, к сожалению, в июле произойдет тот самый процесс, который был в октябре прошлого года. Сильнее или слабее он будет — покажет время. Но какой–либо коллапс из-за сложившейся ситуации обязательно произойдет, если в ближайшее время работа системы не будет отлажена.