XXI век: Новая фармацевтическая реальность

Однако прежде чем перейти к изложению новаций, необходимо, как представляется, избавиться от стойкого стереотипа, заключающегося в том, что в продуктах питания наличие фармацевтических субстанций недопустимо.

Одна уважаемая женщина–профессор, автор более 400 работ в области здорового и лечебного питания, моя однокашница (по Сеченовскому университету), на предложение подумать на эту тему прямо так и ответила: "В нашей стране запрещено добавлять лекарственные препараты в пищевые продукты".

Вроде бы тупик, но нет — жив курилка, мечтающий о, казалось бы, невозможном. О разработке продуктов питания, которые соединили бы в себе не только средства обеспечения продолжительной жизни человека, но и эффективные компоненты сохранения его здоровья, как задумано в природе.

Это наш старый знакомец — Иван Никифорович (И.Н.), который, как мы помним, владеет одним из сетевых фармацевтических ритейлеров и, как ни странно, имеет высшее фармацевтическое образование.

Рождающиеся инновации он обычно обсуждает со своим старым другом — Иваном Ивановичем (И.И.), хозяином одного из крупнейших сетевых продовольственных ритейлеров страны, экономистом с университетским образованием и большим любителем футбола.

Встретились они, как обычно, обсуждая проблемы «на злобу дня», как в добрые комсомольские времена.

Итак…

И.И.: Никифорович, дорогой, рад тебя видеть, ты откуда такой загорелый?
И.Н.: Салют, труженик, я прямо из Сочи, там проходил глобальный форум конвергентных и природоподобных технологий аккурат в бархатный сезон, так что и идей набрался, и в море искупался. Впечатлений масса.

И.И.: Что еще за форум, почему я не в курсе?
И.Н.: Да ты не волнуйся, я обо всем тебе расскажу.
И.И.: Давай, только подробно.

И.Н.: Съехался народ со всего света, даже зам. гендиректора ООН по промышленному развитию пригласили, а от нас — президент РАН, министры и другие высшие чины от науки. Серьезная такая тусовка.
И.И.: И о чем шла речь?

И.Н.: О многом, главное — это переход к следующему технологическому укладу, где прорывные фундаментальные открытия приведут к созданию новых ресурсосберегающих технологий, новых инструментов коммуникаций, принципиально иных продуктов потребления, как то: еда, лекарства, одежда, транспорт, информация и т.д. Ну, и на базе всего этого — создание на другом качественном уровне системы образования вплоть до высшего, рождающей кадры креативного мышления для генерирования инноваций и кадры их превращения в новые готовые продукты. И все это по максимуму приближено к природе — энергоэкономно, экологично, безопасно, симпатично. Вот, как–то так.

И.И.: А чего это тебя вдруг туда занесло?
И.Н.: Как чего? Мы же с тобой решили, что сейчас самое время строить мельницы, потому что резко задуло, вот я и рванул.

И.И.: Ну и что в осадке?
И.Н.: Слушай. Курчатовцы выкатили ценнейшее новье по технологиям, вот я и подумал, что тут мы с тобой можем серьезно выступить.
И.И.: Что значит серьезно, излагай яснее.
И.Н.: Ты слышал, что сказал президент о продолжительности жизни? Жить надо дольше, жить надо здоровее, жить надо веселее. Минздрав не против, Минпромторг тоже в теме, только мы с тобой пока не в тренде.
И.И.: Ну и что ты предлагаешь, мы и так с тобой решили жить долго, с куреньем завязали, спиртное оптимизировали, в чем проблема-то?

И.Н.: Ты понимаешь, это только для нас с тобой, а как же пипл?
И.И.: А при чем здесь пипл, не понимаю.
И.Н.: Как при чем, Иваныч? Очень даже при чем. Вот смотри: президент предлагает к 24 году жить до 78, а к 30–му — до 80 с плюсом. Представляешь, сколько дополнительных покупателей твоих продуктов и моих лекарств может прибавиться в таком случае?!
И.И.: Сколько?
И.Н.: По лимону ежегодно, не меньше! А то и два, а если 80 с плюсом, то и все три. Ты когда–нибудь мечтал о таком?
И.И.: Н–да, дело серьезное, только мы то здесь при чем? Что можем сделать мы? Тут что–то у тебя не склеивается.

И.Н.: То есть? Вот смотри, чтобы пипл жил долго, он должен правильно есть, верно?
И.И.: Верно.
И.Н.: Он должен правильно спать, верно?
И.И.: Верно.
И.Н.: Наконец, он должен правильно лечиться, верно?
И.И.: Да, верно. А что, сейчас он все это делает неправильно?
И.Н.: Ну если он не живет, сколько от него хотят, значит неправильно.

И.И.: А наша–то роль в этом какая?
И.Н.: Понятно, что на то, как он должен спать, мы пока повлиять не можем. А вот, что касается есть и лечиться, — запросто!
И.И.: Это как же?
И.Н.: Если предки не были алкашами или дебилами, то все очень просто. Надо лишь блюсти ЗОЖ и грамотно лечиться. Смотри, что мы имеем сегодня. Исследовательская компания Nielsen отмечает, что больше половины населения страны, пытаясь сократить расходы, покупает самые дешевые продукты и живет в режиме строгой экономии. По данным Института социального анализа (в составе РАНХиГС), в зоне бедности находятся 19,3% населения, доходы которых позволяют приобретать лишь базовые продукты (картофель, морковь, хлеб, иногда молоко) и лишь только четверть из них, по словам Татьяны Голиковой, получает социальную помощь. Люди вынуждены выбирать — купить еду или самые дешевые, но необходимые лекарства. Другими словами, за чертой бедности существуют 13,2% населения, которые отказывают себе буквально во всем. Если так будет продолжаться, мы не только не дотянемся до "золотого миллиарда", но и отступим с уже завоеванных позиций. А правительство ставит задачу — к 2024 г. снизить бедность вдвое. Не слáбо?
И.И.: Да уж. И что ты думаешь обо всем этом?

И.Н.: Надо дать возможность населению кушать и поддерживать здоровье одновременно, тогда их шансы дотянуть до 78 к 24 году и до 80 с плюсом к 30–му точно возрастут.
И.И.: А как это сделать?
И.Н.: В этом вся фишка: два в одном. Нужно объединить в одном продукте и еду, и лекарство: болезни, особенно хронические, отступят и людям не придется выбирать — кушать или лечиться. Вот и будет наш "ответ Чемберлену".
И.И.: Это же авантюра. И кто тебе разрешит?
И.Н.: Я знаю, как это сделать.
И.И.: Рассказывай.

И.Н.: Смотри, существуют сотни фармацевтических субстанций, которые апробированы десятилетиями: они доступны, малотоксичны, эффективны, о них известно все. Более того, многие из них имеют структуру или близкую к природной, или тождественную ей, витамины, например, потому и безопасны при надлежащем применении. Включают же витаминные комплексы в состав многих продуктов питания еще с прошлого века — и ничего, одна только польза. Надо по аналогии отобрать такие молекулы, которые помогают иммунитету, снижают воспаление, тормозят развитие опухолей, благотворно влияют на сердечно-сосудистую систему, питают ее и мозг кислородом, ну и все такое.

Далее подбираем жизненно важные продукты, потребляемые постоянно, по два-три раза в день. Соединяем их с лекарством в нужной пропорции и… включаем биофармацию: смотрим совместимость, токсичность, биодоступность, распределение, биотрансформацию, депонирование, элиминацию, комплаенс, одним словом. Здесь ключевой вопрос — величина дозировок. Особо исследуем картину длительного применения, т.е. ориентируем биофармацию преимущественно в алиментарном направлении — это и будет ее настоящий реинжиниринг. Это вкратце.

И.И.: И для этого ты отправился в Сочи?
И.Н.: Представь себе, именно для этого. Президент призывает жить долго, но экономика, которая ему досталась в наследство, — это тормоз в достижении поставленной цели. В Сочи речь шла о преодолении отставания, генерируемого такой экономикой, сегодня это именуют прорывом.

И.И.: А при чем здесь конвергентные технологии, о которых ты упомянул, и как их применить?
И.Н.: Прежде всего, надо поменять мышление, которое застряло в XX в. Вот тебе кажется, что предлагаемое мной авантюра — это и есть твой когнитивный тупик. И таких, как ты, — море. Природоподобные технологии — нано–, био–, информационные, уже вовсю применяются в фармации, стали основой ее развития в XXI в. Надо инкорпорировать эти наработки в новую промышленность, назовем ее алименфарм (продфарм, фармпрод и т.п.), а то, что она произведет, — продукты жизни, или продукты для жизни (lifeproducts). Это создаст новые производства, новые науки, новые дисциплины, новых людей, новые отношения в обществе. Возникнет новый генетический потенциал, который постепенно охватит поколения долгожителей. Не исключаю даже появление в экономике страны инновационного направления типа "фармацевтическая нутрициология" (или, к примеру, «нутрициологическая фармация» или еще что-то в этом роде), ухватываешь?
И.И.: Да, но сегодня мы поступаем ровно наоборот, хотим, чтобы лекарств в еде не было: ищем антибиотики в продуктах животноводства и птицеводства, гормоны роста там же…
И.Н.: Все верно, ищем то, что может навредить, но речь идет о том, что может принести пользу.

И.И.: Короче, у тебя уже что–то есть на примете?
И.Н.: Есть, конечно, еще в Сочи прикинул.
И.И.: Ну и что это?
И.И.: Понимаешь, брат, если я скажу об этом вслух, есть риск упустить элемент новизны, который здесь явно присутствует.
И.Н.: Как это?
И.И.: Да подслушает кто–нибудь или ты проболтаешься…
И.Н.: Я точно не проболтаюсь, обещаю…
И.И.: Давай не будем рисковать, кроме того, нужны серьезные деньги, очень серьезные, которых нам пока не хватает.
И.Н.: На что?
И.И.: На все. Смотри, провести скрининг субстанций и продуктов, пригодных для этого дела, надо? Надо. Предложить технологию их смешения, желательно на молекулярном уровне, надо? Надо. Разработать аналитические методики детектирования полученного нового химического состава и его поведения при хранении, транспортировке, в биожидкостях, надо? Надо. Провести комплексные клинические исследования, надо? Надо. Как же без доказательной базы? Кроме того, придется создать новые или контрактные производства.

И потом, реклама, мощная и убедительная, а не тупая, как сегодня (например, несмышленая кроха тащит к столу сосиски и прочую дребедень с возгласом "фермерские продукты у вас дома!"). Вроде бы уже сняли ее с экранов, кроху заменили. И это все лишь малая толика того, что придется сделать.

Наконец, надо защитить наши интеллектуальные права, в т.ч. за рубежом, поскольку новое техническое решение, которое я предлагаю, точно отвечает критерию патентоспособности. Сейчас главное — начать. Это и будет нашим ответом на призыв президента к решительному прорыву в сбережении народа и благополучии наших граждан, разумеешь?

И.Н.: Заманчиво, а моя тут роль какова, пока не понимаю, деньги, что ли, нужны?
И.И.: А как ты думаешь, конечно, нужны.

И.Н.: Иваныч, ты же знаешь, времена пошли нелегкие, народ, как ты сказал, беднеет, откуда деньги?
И.И.: Никифорыч, не прибедняйся, вон твой коллега по ритейлу целый стадион отгрохал, 23 млрд чистой прибыли не пожалел. И какой стадион, загляденье.
И.Н.: Когда это было? Забыл, какие были времена? Кстати, у тебя самого есть прибыль, возьми оттуда.
И.И.: Ну ты даешь! Какая прибыль?! Народ аптеки обходит, маржа мизерная, ФАС свирепствует, президента против нас настраивает, везде им картели мерещатся.

И.Н.: Ладно, подумаю. Но раз уж мы заговорили о деньгах, у меня вопрос: а во что все это встанет потребителю, осилит ли он такой продукт?
И.И.: Не волнуйся, дорогой, все будет тип–топ. Продукт, о котором я думаю, ежедневно поедают в мире не менее полутора миллиарда человек, в т.ч. три четверти россиян. При столь массовом потреблении увеличение стоимости будет незаметным. Рекламу конкретную организуем, народ убедим. Потом учти, дозы лекарственных веществ будут практически гомеопатическими, так что себестоимость возрастет незначительно. Прикинь: если при постоянном потреблении таких продуктов заболеваемость снизится на процент, а продолжительность жизни возрастет, хотя бы на месяц — положительный эффект для общества будет неоценим, в т.ч. финансовый.
И.Н.: Если то, что ты задумал, едят полтора миллиарда, и эффект, как ты считаешь, будет положительным, то, может, и продавать будем за бугор, мы же гуманисты?
И.И.: Вот видишь, ментально ты уже созреваешь! Производство организуем по GMP, ни одна FDA не придерется, продавать можно будет кому угодно. Понимаешь, если таким путем мы придем к 30-му году с 80 плюс, то там смогут дотянуть и до 90 плюс. Каково?

И.Н.: Да, но как мы тогда попадем в «золотой миллиард», ведь он может стать 90 плюс, а у нас будет только 80 плюс?
И.И.: Об этом потом, сейчас надо позаботиться о финансировании. Как ты думаешь, если мы решили взяться за решение задачи, поставленной президентом, может быть рискнем обратиться с этим вопросом к… Ведь существует же ГЧП.
И.Н.: Какой еще ГКЧП, сейчас не 91–й год…
И.И.: Я о государственно-частном партнерстве говорю — ГЧП — по нему уже знаешь, сколько денег отгрохали? Миллиарды…
И.Н.: Не знаю, не знаю, надо подумать…
И.И.: Послушай, ГЧП позволяет решать сложнейшие задачи в интересах бизнеса, общества, государства, на пути к золотому миллиарду особенно. Представь на минуточку, что власти оценили наше подвижничество и решили принять участие в деле, организовали землеотвод, подвели коммуникации, отгрохали суперсовременный завод в соответствии со всеми международными стандартами и передали все это нам, например, в форме концессии. Так мы не только страну, весь мир накормим lifeproducts и выгода нашей державе будет поболе, нежели от нефти и газа. Подумать только, каждое утро полтора миллиарда человек на всех континентах открывают упаковку с надписью made in Russia или made under license of the Russian Federation[1]. А моральный имидж каков — сбережение народа в мировом масштабе! Это будет похлеще мировой революции! Вот как–то так, брат.
И.Н.: Здорово, понял, бегу за деньгами!

Современная система государственного управления, основанная на творческом парламенте, подотчетном ему правительстве, эффективных фискальных и регуляторных органах, независимой судебной системе, свободных СМИ и контроле общества над властью, используя успешный для всех игроков рынка, в т.ч. фармацевтического и продовольственного, инструмент ГЧП, способна добиваться выдающихся свершений в области национального и мирового здравоохранения. Но это уже совсем другая история.
-----
[1] Изготовлено по лицензии Российской Федерации.