А если будут деньги, но не будет людей — то станет легче?

Вот мнение Сергея Фургала, заместителя председателя Комитета Государственной Думы по охране здоровья.

При любых проектах, при любых начинаниях в нашей стране всегда берут за основу Москву и другие крупные города. Такое ощущение, что о маленьких городах и поселках в регионах никто не думает. Система самим своим устройством заставляет врачей ориентироваться на зарабатывание денег.

Врач, по определению, должен лечить больных. Но как только ввели врача в систему ОМС — ему, по сути, приказали: больных лечить не нужно, нужно выполнять план! И точка. Но на Дальнем Востоке, например, проживают 6,2 млн человек, а территория — почти 32% всей территории России. Возникает вопрос: каким образом врач в дальневосточной больнице "выполнит план", если в районе две тыс. жителей?

Закрывать больницу нельзя. Но, как показывает нынешний опыт, именно это чаще всего и происходит. В малонаселенных районах люди остаются без медицинской помощи. Уже половина первичного звена закрыта у нас в Российской Федерации!

Ликвидировать поликлиники и стационары начали еще в девяностые, но массовым это явление стало уже после 2000–х. Когда систему ОМС перевели на одноканальное финансирование. Что оставалось делать регионам? Естественно, они начали так называемую "оптимизацию", или "реструктуризацию". А в чем у нас заключается оптимизация? Закрыть три больницы и на базе трех сделать одну. Как люди будут добираться до врача, как они будут получать помощь — это уже дело пятое. Главное — отчетность.

Переведя систему ОМС на одноканальное финансирование, по сути, убили первичное звено здравоохранения.

Как в отдаленном регионе врачи могут "сделать план"? Это в столице можно не заметить приписки, а в поселке, где живут 500 или 600 человек, совершить приписку невозможно. УЗИ и томограмма там — все равно, что полеты в космос. Врач занят элементарными вещами — принимает больных, выписывает им таблетки, уколы… И все. МРТ — это про крупные города. В том звене, которое обслуживает почти 50% населения, современные медицинские исследования в большинстве своем недоступны.

Дело дошло уже до того, что в городах поликлиники и больницы заключают договоры с частными лабораториями, которые делают анализы. Человек неделю ждет приема врача и еще две недели стоит в очереди, чтобы сдать анализы, и ожидает их результатов. Выживет — повезет.

Есть целые области на Дальнем Востоке, где, по сути, одна лаборатория на область. Со всей области туда везут анализы. Что уж говорить о томографии, УЗИ…

Раньше лаборатории работали при каждой больнице. Даже в участковой больнице была лаборатория, которая делала необходимый набор анализов. В штате состояли врачи — клинические лаборанты, и к ним можно было обратиться в любое время суток. И если ночью нужна была спинномозговая пункция, можно было вызвать в два часа ночи врача-лаборанта, и он через 20–30 мин. выдавал развернутый анализ спинномозговой жидкости. А сейчас — попробуй попади к неврологу на прием, какие уж там анализы...

Медицинская помощь должна быть доступной, качественной и бесплатной. Эти три параметра записаны в Конституции. Поэтому и нужно содержать медицину за счет федерального бюджета. И, прежде всего, нужно посчитать, сколько средств необходимо на содержание поликлиник, стационаров, скорой помощи и т.д. А в систему ОМС, раз уж она есть, было бы правильнее погрузить лекарственное обеспечение, дополнительные методы исследования и стоматологическую помощь. То, что не входит в обязательное медицинское страхование сегодня. И денег бы хватало всей системе ОМС, и люди могли бы лечиться.

В странах, которые считают себя цивилизованными, пациенты давно уже не покупают лекарства за полную стоимость. Они либо получают препараты полностью бесплатно, либо платят меньшую часть их цены — например, 10%. Все это организовано в системе медицинского страхования: пациент приходит к врачу, получает рецепт, идет в аптеку и передает его фармацевту, а уже фармацевт направляет рецепт в страховую компанию и получает оплату. Именно так выглядит погружение лекарственного обеспечения в систему ОМС.

Не известно, кто "подсказал" вице–премьеру Ольге Голодец идею о "налоге на ОМС с неработающих граждан", но можно привести пример. В одном из краев Дальнего Востока есть 21 поселок лесозаготовителей. Двадцать один леспромхоз. И всех их обанкротили.

Из 21 населенного пункта люди не могут выехать, а работы нет. Перебиваются сезонными заработками, сбором шишек в лесу, ягод, грибов… Что, нужно сказать этим людям — умирайте? Просто потому, что кто-то решил: раз вы не работаете, то должны платить за лечение?

Если человек не может заплатить за лечение, значит, он должен умирать? Сначала нужно обеспечить всех работой с нормальной зарплатой, а потом рассуждать, кого лечить, кого не лечить. Конституцию Российской Федерации никто не отменял.

Кстати, о нормальных зарплатах. Есть майские указы президента, которые действительно очень хорошие и правильные. Они гласят, что врачи должны получать к 2018 г. 200% своей зарплаты. Но выполнение этих майских указов прошло таким образом, что произошла новая оптимизация. Посокращали часть врачей, а нагрузку переложили на оставшихся.

По документам, докторам зарплату подняли. Но на самом деле ее сократили — за счет изменения методики подсчета. В результате больницы и поликлиники, даже в условиях нехватки врачей, не будут брать новых специалистов — ведь они заберут деньги, и тогда разбегутся те, кто остался.

Следующий шаг, который "добивает" первичное звено, — это изменения в медицинском образовании. Студента, который проучился шесть лет, решили сразу же отправлять работать врачом общей практики в сельскую местность. Он должен три года выживать на нищенскую зарплату, и только потом, если повезет, — два года ординатуры на стипендию. Лишь после этого он может стать врачом... Через 5 лет.

Сколько же студентов согласятся на такие условия? Возможно, процентов 30 поедут, а остальные просто не пойдут работать по специальности. Упадет престиж медицинского обучения. Если после шестого курса заставляют ехать, по сути, на рабское положение, в такое учебное заведение родители не захотят отдавать детей. Снизится общий уровень абитуриентов и, следовательно, профессионализм. А через какое–то время эти люди начнут лечить нас и наших близких.

Несколько факторов собрано вместе — и нет больше системы здравоохранения. Есть лишь отдельные очаги медицинской помощи. Есть помощь высокотехнологичная, есть помощь платная…

Решить проблемы ОМС можно только одним способом — перейти на двухканальное финансирование. Необходимо, чтобы государство взяло на себя ответственность и стало обеспечивать действительно качественную и доступную медицину. Пока государство этого не сделает, социальное напряжение будет расти.

Недовольство станет выливаться, в первую очередь, на медицинских работников, потому что людям свойственно обвинять тех, кого они видят. Если человек пришел в больницу и ему не оказали помощь, кто будет виноват? Конечно, врач! Хотя причина не во врачах: государство должно проснуться и сказать — мы отвечаем за свои слова, мы в Конституции написали "бесплатная медицинская помощь" и начинаем выделять деньги в бюджете.

А сейчас получается, что министр финансов главнее, чем министр здравоохранения. Возникает вопрос — люди для денег или деньги для людей? У нас, к сожалению, люди для денег. Когда будут деньги, но не будет людей, легче будет от этого?

В нашей стране, с ее географическими особенностями, спасти медицину может только государственное финансирование. Остальное — это все от лукавого.

По сути, сегодня просто уничтожается система здравоохранения. И если продолжать дальше теми же темпами, медицинской помощи вскоре не будет. Лечиться смогут 10–15% жителей нашей страны. А остальные, к сожалению, уже сейчас переходят на лечение… к бабушкам-повитухам. Как говорится, спасайся, кто может!

Нужно думать не только о Москве, не только о Санкт–Петербурге, нужно думать обо всей стране. О каждом человеке, который в ней живет.

Если создается система, при которой идет разрушение, то как можно ждать улучшения?