Когда таблетка дороже человека

Таковы результаты недавнего исследования, проведенного Лигой защитников пациентов и посвященного доступности медицинской и фармацевтической помощи. Впервые они были представлены на прошедшем в Москве IV Всероссийском конгрессе "Право на лекарство".

ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ — ЕЩЕ НЕ НУЖНО, ДЛЯ ЖИЗНИ — УЖЕ НАДО!

"У простых неделовых людей денег стало еле–еле хватать на насморк", — писал три года назад известный писатель–сатирик новоиспеченной главе Счетной палаты (а в недавнем прошлом — министру здравоохранения РФ) Татьяне Голиковой. В 2016–м эта шутка уже не кажется смешной.

А пациента уже не смущают два рядом стоящих вопроса в анкете: по какой цене вы не смогли бы купить лекарство, от которого зависит ваше здоровье? Какой будет максимально "подъемная" для вас стоимость препарата, от которого зависит ваша жизнь?

Участники исследования даже не заметили, что формулировки вопросов можно посчитать некорректными, но заметили, что препарат "для здоровья" можно приобрести максимум за три тыс. руб. Вторым по популярности ответом стала тысяча.

На лекарство, спасающее жизнь, наш человек готов собрать полмиллиона. На втором месте — совсем другая сумма: тридцать тыс. руб.

Что означают слова "для улучшения здоровья" и "для спасения жизни"? Почему пациенты считают эти понятия абсолютно разными? Наши с вами родители, супруги и дети, наши с вами друзья, коллеги и хорошие знакомые убеждены здравоохранением, что на себе и близких надо экономить до последнего. Если человек «немножко плохо себя чувствует», можно обойтись без лекарства, даже если его назначал кардиолог. От препаратов отказываются даже те, кто месяц назад прошел стентирование или аортокоронарное шунтирование, — "операция прошла успешно, чувствую себя хорошо, а таблетки уж больно дороги". И только когда речь идет о диагнозах, которые многие не решаются назвать вслух, семья и общественность начинают собирать те самые суммы, которые не жалко для спасения жизни.

В поведении отечественного пациента, как в зеркале, отразилась главная стратегия отечественного здравоохранения: сэкономить здесь и сейчас, невзирая на последствия в не таком уж и отдаленном будущем.

МЕНЕЕ МИНИМУМА

"Рациональная фармакотерапия не означает ни отказа от дорогостоящих технологий, ни их обязательного применения. Нельзя ставить здесь знак равенства, равно как и перечеркивать его", — предупреждает Лилия Селимзянова, ведущий научный сотрудник Научного центра здоровья детей, врач–пульмонолог, аллерголог–иммунолог, клинический фармаколог, к.м.н. и ассистент кафедры педиатрии и детской ревматологии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова. А 78,8% жителей России констатируют: цена — тот самый барьер, из–за которого мы не сможем купить лекарство.

Когда речь идет о лечении детей, недоступность фармацевтической помощи чаще бывает не финансовой, а физической. Число препаратов, разрешенных для применения в педиатрии, в нашей стране — меньше того минимума, который утверждает Всемирная организация здравоохранения. Из–за фактического уничтожения рецептурно–производственных отделов дети лишены необходимого им лечения. Лет сорок назад микстуру для малыша мог приготовить едва ли не каждый провизор… Увы.

Что касается промышленного производства, то клинические испытания педиатрических средств фармацевтическим компаниям долгое время были невыгодны, замечает исполнительный директор Ассоциации организаций по клиническим исследованиям Светлана Завидова. Фармацевтические производители неохотно брались за детские исследования по одной простой причине: аудитория пациентов мала, а вопросов и сложностей очень много.

В некоторых странах в процессе клинических исследований стал обязателен так называемый pediatric investigation plan: в период подготовки к выводу на рынок нового препарата фармкомпании необходимо ответить, будет ли впоследствии возможно применять его в педиатрии.

ЗДОРОВЫХ ВТОРОКЛАШЕК — 0%

Индивидуальная диагностика, аллерген-специфическая иммунотерапия, особые методы искусственной вентиляции легких, менее травматичные для детского организма… Все это жизненно важно. Абсолютно здоровых детей — менее 5% даже среди первоклассников. "К концу первого года обучения в результате нагрузок и сидячего образа жизни процент полностью здоровых детей сокращается с 4,3 до 0%", — отмечает президент Европейской педиатрической ассоциации, председатель Российской академии педиатрии, акад. РАН Лейла Намазова-Баранова.

Не спешите делать вывод, что для здоровья вредно образование! Медицинская статистика многих стран мира подтверждает обратное. А сидячий образ жизни и перегрузки — это вовсе не 4–5 уроков за партой. Здоровье школьников стремительно ухудшается с начала девяностых (притом, что программа обучения в 1990–2000–е кардинально не менялась).

Постоянные стрессы. Нехватка внимания взрослых. Не один "компьютерный" или "планшетный" час в день: ребенок, мирно сидящий за электронным аппаратом, удобнее, чем тот, кто бегает и шумит. Несколько дополнительных занятий с репетиторами: педагоги часто вынуждены отказывать родителям в просьбе "репетировать" второ– или третьеклашку (ведь ребенок — о, ужас! — учится на четверки). Интересно, почему уже больны 95% малышей, которые только пойдут в первый класс?

КОГДА И ДЕСЯТЬ РУБЛЕЙ — СЛИШКОМ ДОРОГО

Из нездорового ребенка со временем получается нездоровый взрослый (и это еще не самый печальный исход). Ему, конечно же, нужны лекарства, но здравоохранение уже успело сформировать убеждение: пока состояние "терпимо", надо экономить.

Среди участников исследования, проведенного Лигой защитников пациентов, были и те, кто сказал: купить лекарство, полезное для здоровья и необходимое для жизни, не получится даже за десять руб.

Таков побочный эффект взаимодействия кризиса с реформой отечественного здравоохранения.

Процент пациентов, которым не по карману даже копеечное лекарство, может быть выше результатов опроса. Обусловлено это темой анкетирования (на вопросы, о которых идет речь, респонденты отвечали строго анонимно). Стыдно признаться, что семье не хватает денег даже на еду, даже если ответ анонимный.

Осуждать пациентов, выбравших ответ "не более десяти рублей", и детально выяснять причины их поведения не будем: другие, назвавшие совсем иные цифры, тоже в глубине души убеждены — есть суммы, которые дороже здоровья. Дороже спасения жизни.

"ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ" GMP

Сегодня необходимость лекарственного страхования признает даже министр здравоохранения Вероника Скворцова. Глава Минздрава согласилась с тем, о чем который год подряд говорит Лига защитников пациентов: лекарство — часть лечения, и даже противоречивые нормы законодательства признают его право находиться в тарифах ОМС. Не только для пациентов скорой и стационара, не только для тех, кого государственная экономия на лечении довела до инвалидности, но и для больного, которого лечат амбулаторно.

Сколько раз обращали внимание защитники пациентов — безвозмездная медицинская помощь, гарантированная Конституцией каждому, при платности помощи лекарственной превращается в миф! Сколько говорили и врачи, и государственные чиновники об успехах эксперимента с лекарственным возмещением в Кировской обл.! Даже несмотря на то, что возмещались не 100, а 90% цены лекарства, люди стали реже попадать в больницы и реже становиться инвалидами….

Но пока, по долгожданности обещанного старта, лекарственное страхование все равно обгоняет даже внедрение правил надлежащей производственной практики.

ИТОГИ ПЕРВОЙ ПЯТИЛЕТКИ

В 2011–2012 гг. экономического кризиса еще не наблюдалось, и платежеспособное население несло свои кровные в частные клиники. Правда, сравнение цен дорогих и дешевых дженериков было популярно уже тогда — вынужденные платить за помощь медицинскую, пациенты стремились сделать доступнее помощь фармацевтическую. Но в стране началась оптимизация здравоохранения…

Почти две трети наших сограждан считают, что доступность медицинской помощи за последние пять лет сильно уменьшилась. 61,9% констатируют, что упало и качество лечения. А по данным аналитической компании DSM Group, шестой год подряд падает и отечественный фармацевтический рынок. Объемы употребления лекарств вернулись к показателям десятилетней давности.

Даже у самого доступного доктора — участкового терапевта — 30% пациентов ждут приема несколько дней. К врачу–специалисту, между тем, может записать больного только он. В результате ожидать консультации невролога или кардиолога можно далеко не одну неделю, так происходит с 24,4% респондентов. Почти с каждым четвертым.

УЗИ и анализы, а тем более КТ и МРТ, тоже становятся долгожданными. 26,9% опрошенных ожидают их неделями.

Результаты уже видны: не получая советов специалиста, граждане, движимые необходимостью сэкономить, меняют лекарства на биодобавки. Смещение спроса в сторону БАД было отмечено аналитиками RNC Pharma в 2015 г., когда кризис продолжал набирать обороты. Цена оказалась важнее эффективности и безопасности.

ПАРЛАМЕНТАРИЙ — ТОЖЕ ЧЕЛОВЕК!

Что такое часы ожидания и терпения перед кабинетом врача, не так давно поняли и депутаты Госдумы нового созыва. В один прекрасный день обычные народные избранники пришли в обычную государственную поликлинику — к ней они были прикреплены по обязательному для российского гражданина медицинскому страхованию. А дальше обычных пациентов с депутатскими мандатами и полисами ОМС поставили в самую обычную очередь. Позади больных–"платников"… Последнее обстоятельство шокировало, но делать было нечего: пришлось пропустить всех, кто заплатил за прием свои кровные.

"Так нельзя! Нужно же что–то делать!" — возмущался потом в коридорах парламента один из депутатов, "пострадавших" от вынужденной платности здравоохранения. Наверное, когда–нибудь этот случай станет историческим анекдотом. Но, быть может, настало время услышать врача и пациента уже сейчас?

ТЕРЯЮТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЭКОНОМЯТ

Пациент, "благополучно" просидевший в очереди к терапевту "всего" три часа (особенно если он пришел к педиатру), рискует заболеть еще больше: с точки зрения передачи инфекций воздушно-капельным путем, толпа людей в транспорте и толпа людей в поликлинике отличаются друг от друга совсем незначительно.

Вот и получается: финансы, количество больниц и докторов сокращают, чтобы снизить нагрузку на здравоохранение. А она растет еще быстрее — именно благодаря сокращениям.

Как замечает Наталья Малышева, советник председателя партии "Справедливая Россия": "Люди теряют здоровье, и бюджет теряет больше, чем экономит". Бюджет теряет только средства, а вот экономика страны теряет трудящихся.

Сергей Бойцов, глава Государственного НИЦ профилактической медицины, приводит такие цифры: если в обследование сердечно–сосудистой системы вложить один рубль, то он даст 10 руб. экономии. В Институте экономики здравоохранения НИУ ВШЭ также считают систему медицинской отрасли… источником доходов для государства.

ЗДОРОВЬЕ КАК СПОСОБНОСТЬ ТРУДИТЬСЯ

"Нужно относиться к здравоохранению как к инвестиционной сфере, ведь здоровье — это центр экономики. Почему именно здоровье? Если исходить из определения, которое дает сегодняшний закон "Об основах охраны здоровья граждан", то социальное благополучие — параметр весьма субъективный. Если принять, что здоровье — это способность трудиться и осуществлять полноценную жизнедеятельность, то все станет понятно. Ведь с возможностью человека работать связана экономика всей страны. Считаю, что понимать здоровье по–другому опасно и для человека, и для государства в целом, – объясняет президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский. — Медицину финансируют по остаточному принципу. Но именно в системе медицинской помощи можно четко увидеть, как одна вовремя данная таблетка уменьшает расходы на скорую помощь, лечение в стационаре, больничные, инвалидность и одновременно увеличивает число трудодней".

Так экономия на обследованиях и лечении лишает медицину шанса… сэкономить деньги для госбюджета. Может быть, этим шансом и станет лекарственное страхование?