Европейская аптека в эпоху МИС — не супермаркет

Олег Стефанович, вы много лет занимаетесь изучением проблемы медицинских информационных систем (МИС). Недавно вы вернулись из Барселоны, где с 15 по 18 марта прошел очередной европейский форум WoHIT-2010. Каковы последние мировые тенденции в этой сфере?

— Основные изменения, происходящие в сфере МИС, во-первых, связаны с учетом интересов пациента. Для пациента важно удобство. Компьютеризация позволяет меньше стоять в очереди в поликлинике, человек может записаться на прием, вести переписку с врачом, не выходя из дома. Для пациента важна безопасность. Компьютеризация позволяет минимизировать количество ошибок при назначении и приеме лекарства. В Европе, кстати, создано специальное общество по безопасности пациентов Patient Safety, которое ежегодно проводит свои собрания, регулярно осуществляют свою деятельность и т.д. Второе. Все больше усилий затрачивается на то, чтобы разработать методы оценки экономической эффективности того, что внедряется в области информатизации медицины, и эта методология на Западе уже существует.

А если говорить о тенденциях в области компьютеризации аптек, их взаимодействия с поликлиникой, больницей, как выглядит современная ситуация?

— Отношение между аптекой и медицинским миром меняется. Почему? Все большую долю в общем количестве выписанных рецептов занимают электронные рецепты. Казалось бы, не такая уж важная вещь – выпишу ли я рецепт на бумаге или на компьютере. Но на самом деле различие принципиально. Когда мы выписываем рецепт на компьютере, компьютерная программа проверяет правильность дозировки, соответствие диагнозу, соответствие существующим руководствам, соответствие принципам доказательной медицины. Этот рецепт пересылается в аптеку, где провизор, а провизор на Западе все чаще и чаще имеет медицинское образование, проверяет, подходит ли выписанный препарат для лечения установленного заболевания. Я знаю, что, к примеру, в Голландии очень многие провизоры получают дополнительное двухлетнее медицинское образование, что позволяет на равных говорить с врачом.

Если он обнаруживает несоответствие, провизор проводит консультации с врачом, назначившим препарат, где выясняет, почему прописан именно такой препарат, поскольку для конкретного пациента он может представлять опасность, почему именно такая дозировка заявлена в рецепте и т.д. Поэтому в аптеках создаются консультационные пункты для бесед с пациентом. Современная европейская аптека – не магазин для продажи лекарств, не супермаркет, а партнер в общей цепочке лечения. Это принципиально важное отличие от аптеки в России. В европейских аптеках появляются и так называемые компьютеризированные или умные диспенсеры для лекарств. Последние достижения в этой области заключаются в том, что аптека, получив электронный рецепт, на большой машине, которая занимается изготовлением упаковки, для каждого пациента индивидуально делает блистерные ленты. Пациент получает на руки этот рулон ленты, с закатанными внутрь таблетками, которые он должен принимать, и вставляет ленту в специальный аппарат, который стоит у него дома, и аппарат в нужный момент напоминает ему, что нужно принять таблетку. Когда он принял таблетку, стоящий в аппарате считыватель баркода (штрихкода) проверяет, правильно ли принята таблетка и отправляет сообщение на сервер в аптеку и больницу, которое подтверждает, что таблетка принята. В какой-то момент приходит сообщение пациенту, что, к примеру, «через 2 дня у вас заканчиваются таблетки, не забудьте, пожалуйста, зайти в аптеку, взять новую порцию лекарств». Вот это современный уровень работы аптеки.

В связи с чем наблюдается тенденция перерождения аптеки из магазина в лечебное учреждение?

— Исследования показали, что, оказывается, больше половины всех осложнений в течении заболеваний связаны с неправильным применением лекарств. Ошибки в применении – это передозировки, аллергические реакции, побочные эффекты, все это можно предупредить при правильной организации лечения.

Какие факторы в России влияют на отсутствие связи между аптекой и лечебным учреждением, а также медленное внедрение информационных технологий?

— Во всех разрабатываемых теориях в области развития здравоохранения в нашей стране отсутствует слово «пациент». То есть концепции разрабатываются для больницы, для врачей и т.д., но пациент там не присутствует. Основное направление развития медицины на Западе – сделать пациента партнером, что включает в себя и усилия по пропаганде здорового образа жизни, и больший вклад в профилактику заболеваний, а, главное, человек сам должен явиться активным участником сохранения своего здоровья, а также участником процесса лечения в случае заболевания. В качестве примера могу привести такой факт: в Дании процесс внедрения медицинских информационных технологий занял не один год, но сегодня в стране обмен электронными сообщениями между пациентами и врачами, а также врачами общей практики составляет 5 млн писем в месяц. А в Дании всего 5 млн 400 тыс. населения. Это означает, что информатизация стала основой жизни медицинского сообщества страны. В среднем каждый пациент один раз в месяц что-то сообщает медицинскому учреждению, а медицинское учреждение что-то сообщает ему.

Таких примеров можно привести довольно много. Проходят международные конференции по информатизации на уровне министров здравоохранения, но я крайне редко на них вижу представителей Минздрава.

А кто лидирует в области информатизации медицины в мировом масштабе?

— Прогресс в этой сфере очень большой, и в лидерах европейские страны, среди них можно назвать Данию, Голландию, Швецию, Великобританию. Если говорить в целом о мире, то очень хорошие позиции у Австралии, Канады, Новой Зеландии.

Как правило, информатизация сочетается с демократическим устройством страны, открытым обществом. Это первое. Второе, на информатизацию тратятся достаточно большие средства, у каждого жителя передовых стран есть Интернет, как правило, широкополосный. У нас около 17% населения России имеет зарегистрированный доступ в Интернет. К тому же в России он все же значительно дороже, чем в большинстве стран мира. Практически нет сервисов, куда человек может обратиться по электронной почте. Очень немного регионов, где пациент по e-mail может послать запрос и записаться на прием к врачу. Из деревни он должен ехать в районный центр, где его запишут на прием, а потом зачастую пациент вторично обязан приехать уже на прием, а с учетом наших дорог это целое событие. Само наличие линий Интернета еще не означает информатизацию. Информатизация – это комплекс мер, уровень информатизации нужно оценивать по тому, какие сервисы есть у человека в деревне, которая расположена в 3–5 тыс. км от Москвы или в 200 км от районного центра. Когда будут решены его проблемы – это успех. А когда вопрос ставится таким образом, что мы установили последнюю информационную систему, благодаря которой губернатор сможет связаться с Москвой, это не есть решение проблемы.

Правильно ли мне кажется, что в сфере МИС США немного отстают от Европы?

— Да, некоторое отставание заметно в силу ряда причин. Первое, они долго не обращали внимания на эту проблему, второе – достаточно высокая автономность каждого штата не позволяла думать о единой стратегии для всей страны. Поэтому, несмотря на экономическую мощь, им труднее внедрять информационные технологии в медицину. Та же самая ситуация складывалась у них и с сотовой связью.

Имея в виду ваш профиль деятельности, основную профессию фармаколога, хочется спросить, что нового происходит в нашей стране в области разработки оригинальных лекарственных препаратов?

— В России практически нет фармакологической науки мирового уровня, нет отечественных фармацевтических фирм-производителей, которые делали бы оригинальные лекарственные препараты с нуля и до выхода на рынок. Произошла потеря поколения ученых в области фармакологии. Молодые люди не идут в науку, прежние кадры плавно уходят из жизни. В ближайшие 10–15 лет новые препараты мы будем только закупать. Почему? Цикл создания препарата в среднем занимает 10–15 лет, и на его разработку уходит до миллиарда долларов. Сейчас нет ни вложений в создание нового препарата, ни всей отлаженной структуры, поэтому очень многие ученые по-прежнему уезжают работать на Запад, здесь они никак не могут себя реализовать. Очень сложная система получения грантов в России. Процедура непрозрачная, нет уверенности, что если ты написал хорошую работу, то ты получишь грант и т.д. Общая атмосфера в научном сообществе далека от оптимальной. А создание нового препарата включает в себя очень много компонентов, в том числе условия для развития фармакологии, биофизики, биохимии, теоретической токсикологии и т.д. Проблема не только в фармакологии, проблема в общем уровне науки. По всем последним данным мы резко уступаем ведущим научным державам по количеству патентов, публикациям в международных журналах и т.д. Лекарства появятся тогда, когда мы будем конкурентоспособны. Та же самая ситуация и в медицинской технике.

Есть ли данные по вновь изобретенным лекарствам в России за последние 10 лет?

— Точные цифры нужно узнавать в Росздравнадзоре, но я не знаю каких-то прорывных лекарств, которые бы были выведены на рынок за последние годы. Когда еще полноценно работал Всесоюзный научно-исследовательский химико-фармацевтический институт (ВНИХФИ), когда действовала группа академика Машковского, в этой сфере были результаты, но сейчас сам институт влачит жалкое существование, огромное количество лабораторий закрыто, люди сидят без работы.

А как обстоит дело в мире с разработкой новых лекарств?

— В мире общая тенденция – усиление конкуренции, уменьшение КПД, поскольку уровень науки очень высок, тенденция такова, что в разработку нового препарата приходится вкладывать все большие деньги, за последние 20 лет цифра увеличилось раз в 20, а количество препаратов, которые выходят на рынок, не возросло. Можно сказать, что с точки зрения экономики эффективность уменьшилась в 20 раз. Это общий процесс для всего мира, поэтому мы видим слияния даже крупных фармацевтических фирм, создание альянсов, для разработки препаратов нужны большие средства, поскольку необходимо выполнить все исследования, которые требуют регулирующие органы, такие как Европейская комиссия по лекарственным препаратам, Food and Drug Administration (FDA) в США и др.